.

Сумасшедшая Азия

Месяц на другом конце света

.

Вся Азия живет торговлей. Ситуация стандартная: страна ничего не производит, но экономика стабильна, все что-то продают – с родного клочка земли. Но какая торговля в пустыне? Спасают поезда, курсирующие по ЖД ежедневно. Вагон превращается в передвижной рынок. Мимо нас проходит череда торговок в платьях одинакового свободного покроя, но совершенно немыслимых цветов и оттенков. “Лепещка, минералка, нэпитка!”. Продают порции плова из огромных тазов, манты, носки, узорную ткань, пижамы. Но больше всего поражают продавцы аудиокассет. Они несут с собой огромные ящики со встроенными магнитолами, из которых на максимальной громкости, на которую способна аппаратура с 20-летним стажем, доносится нечто безумное, брутальное, совершенно неперевариваемое. Услышав знакомые звуки, темпераментные таджики, казахи и узбеки вскакивают с мест и начинают танцевать, призывая в поддержку весь вагон. Более тесного контакта с местным населением и не придумаешь.

Сев в вагон, мы профессионально отстегиваем толстому улыбающемуся проводнику с маслянистыми глазками по сто рублей – теперь мы можем ехать спокойно. Кроме того, у нас есть бонусное постельное белье, чай и никаких проблем с милицией. Единственное, о чем нас попросили – это убрать со стола журнал Playboy (вроде не запрещено, но как-то неудобно).

Лететь на самолете – гораздо проще, однако впечатлений будет вполовину меньше. Самолеты из Москвы исправно летают и в Душанбе, и в Самарканд, и в Ташкент.

Мы прибыли в Душанбе около часа дня по местному времени – и тут же вместе с непримиримой жарой окунулись в море такого же непримиримого восточного гостеприимства. Нас атаковали таксисты, нищие, просто любопытные.

Все кругом шумит, кричит, звенит, мерцает, бросается в глаза, улыбается. Все надписи над дверями магазинов, на щитах с объявлениями – русскими буквами, но на таджикском, хотя на некоторых есть русский перевод.

Общение с азиатскими водителями – это своеобразная словесная драка, в которой никто ничего не понимает. Нам хором предлагают ехать на Волге. Тот факт, что нас семеро, никого не волнует. Куда ехать – водителю тоже, на первый взгляд все равно, но мы упорно тычем пальцем в карту, и когда до таксистов доходит суть дела, они тут же друг за другом отпадают. Оказывается, многие из них даже не знают, где находится озеро Искандеркуль. В конце концов, мы убегаем от всей этой толпы в одну из многочисленных кафешек. Там узнаем, что местные, городские таксисты на Ленинабад (то есть в нашу сторону) не ездят, надо ехать за город, на какую-то автостоянку и там искать водителя. Грузимся в маршрутку, вроде договорившись с водителем, что он отвезет нас туда.

Первое время, с непривычки, общаясь с местным населением, думаешь: либо все кругом дураки, либо тебя за дурака держат. Но со временем это ощущение проходит, ты как-то незаметно для себя адаптируешься, начинаешь чувствовать себя уверенней, и люди это видят. Начинаешь въезжать в восточный менталитет и понимаешь, что это не у европейцев, а у них все проще и бесхитростнее. Дикие люди, дикие нравы. Чем быстрее ты свыкнешься со средой, растворишься в ней, тем проще тебе будет путешествовать.

Европейская девушка может поставить любого азиата в тупик, проявив агрессию в его сторону – начав спорить, ругаться, повышать голос. Стереотип восточной женщины, которая никогда не встревает в дела мужчин, у них развит необыкновенно хорошо, поэтому если вдруг в спор вступает женщина, мужчина просто теряется.

Общаясь таким образом, мы все-таки доезжаем до загородной автостоянки (пару раз водитель останавливался и говорил, что дальше не поедет, потому что мы так не договаривались). По пути заезжаем на небольшой рыночек, торгующий исключительно привозными иранскими сладостями. Всегда занятно покупать продукцию неизвестных торговых марок. Например, здесь продается замечательная арахисовая simorgh halva белого цвета (я сразу вспомнила загадочную птицу Семург), на упаковке которой изображена стилизованная птичка. Еще здесь можно купить жженый сахар и обалденные иранские кофейные карамельки.

На автостоянке нам предлагают Волгу за 70 баксов и УАЗик за 100. Немного поколебавшись, мы все-таки взяли УАЗ и уехали в горы.

В горах мы бродили 5 дней и, в конце концов, уставшие, спустились на озеро Искандеркуль, к маленькому изумрудному кусочку моря, спрятанному в темно-красных скалах. Бредя по пустынной асфальтовой дороге, мы мечтали о горячем плове и, главное, просто умирали от жажды (я пыталась выпить физраствор для промывания контактных линз). В двух километров от вожделенной турбазы нас таки подобрала машина, и уже через 5 минут мы оказались у ворот кафе. Нас уже ждали. Передовую часть нашей группы поили бесконечным чаем и арбузами.

Озеро Искандеркуль – самое большое в Фанских горах. Оно имеет форму треугольника площадью около трех с половиной километров, а глубина его достигает 70 (!!!) метров. Оттенок его абсолютно прозрачной воды точно можно передать лишь ассоциативно – цвет афганской бирюзы…

Кафе стоит на самом берегу озера – маленький стеклянный домик на сваях, с бутафорскими коврами внутри и надписью “Хуш Омадед” (добро пожаловать). Нас усаживают за стол, кормят жареным мясом, салатом и снова арбузами. В Таджикистане, как известно, постоянно пьют чай – настолько постоянно, что даже в поездах на столе тебя уже ждет чайник и пиалы. Сегодня мы здесь – единственные посетители. Посреди зала накрыт огромный стол, к которому ежеминутно подходит застенчивый таджикский мальчик лет двенадцати и так ненавязчиво подносит очередное лакомство или новую порцию чая, а через стеклянную стену видно, как в темноте под луной искрится совершенно прозрачное озеро. Когда некоторые из нас уже клюют носом в тарелках, мы укладываемся в спальниках на разноцветные подушки и матрасы, разложенные в углу, и сладко засыпаем.

На следующее утро нас уже ждет завтрак – снова мясо, лепешки, консервы, арбузы, чай. Светит яростное солнце, хотя в тени еще прохладно, и тянет одеть толстовку. Зеленеет бирюзовое озеро, а во рту тают вишни из болгарского компота в трехлитровой банке… Температура воды в Искандеркуле – 8, 5 градусов по Цельсию, но мы умудряемся купаться и даже прыгнуть в кажущуюся почти теплой после горных речек воду, отплыв на середину озера на старом водном велосипеде.

“Александр Македонский, между прочим, был воин!”

Купив у старого инструктора-спекулянта старенькую книжку “Туристические маршруты Таджикистана”, занимаемся просвещением отвыкших от восприятия печатной информации мозгов. Оказывается, озеро было названо в честь Александра Македонского, который побывал здесь в рамках своего завоевательного похода в Индию. “Совершенно непонятна причина снисходительности древних народов западной части Средней Азии к делам и личности Александра Македонского. Во многих легендах, преданиях и сказаниях ему возносится хвала, - писал известный путешественник А. П. Федченко, именем которого назван крупнейший горный ледник мира, - все мало-мальски воинственные беки верхнезеравшанских княжеств считали себя прямыми потомками Искандара Зулькарнайна и претендовали на большие территории ближайших независимых владений”. С именем великого воина связано множество местных легенд. Одна из них рассказывает, что именно на Искандеркуле потерял Македонский своего любимого коня Буцефала.

Вообще, ашвамедха ашвамедхой, а сам Македонский реально намеревался в своем азиатском походе дойти до пределов мира…

Не менее интересна легенда о возникновении озера. Говорят, что озеро Искандеркуль возникло, когда воины Македонского затопили непокорный город! На самом же деле, оно возникло в результате подвижки ледника: с крутого склона высотой почти 2 км в долину реки Искандердарьи сорвались колоссальные глыбы известняков. Образовалась плотина высотой 400 м и длиной более 5 км.

Наш бармен окончательно взял над нами покровительство и охотно рассказывает нам про окрестные достопримечательности, среди которых наиболее известны водопад на реке Искандердарья, недаром прозванный Фанской Ниагарой и загадочное озеро Змеиное. В ответ мы демонстрируем свой дальнейший маршрут, кое-как разложив карту между арбузных корок и пивных бутылок. Имя бармена никто так и не смог запомнить; кто-то ляпнул, что начиналось оно с буквы П, и мы, не задумываясь, моментально назвали его Педро. Педро был, естественно, черненький, невысокого роста, носил закатанные джинсы, белую майку, модную вельветовую панаму и кроссовки-адики.

На берегу царила расслабленная атмосфера “маленького острова в Карибском бассейне”. По всему озеру разносились солнечные голоса ребят из Modern Talking, вода отчаянно зеленела, и если бы не заросли тополей и не выбегающая из рощи горная речка, то старую

альпинистскую базу на высоте 2100 метров можно было принять за деревню Сан-Исидро. Целый день мы базарили с разморенным и отдыхающим Педро и его друзьями. В подробностях расписали, как добирались из Москвы, как лезли на первые перевалы, как набирали по искандеркульской тропе 500 метров вверх, а потом, уже в темноте, обезумевшие от жажды, как бешеные, катились вниз, но больше всего его поразила история про яков. Весь вчерашний день мы шли по долинам, по травке, не поднимались высоко в горы. По дороге мы встретили то ли больших яков, то ли маленьких овцебыков, которые непринужденно паслись вдоль речки. Целое стадо, около двухсот штук. Небольшая группа увязалась за нами, потянув за собой остальных. Черные, мохнатые, рогатые дикие коровы. Очень милые животные. Когда мы остановились на перекур, стадо расположилось прямо в нескольких метрах от нас. Мы все гадали: где же пастух? Стадо уже прошло за нами километра 3-4. Наш начальник, Серега, пошел с яками знакомиться. Он пытался отогнать их от нас, но дикие коровы сдвинулись только на пару шагов, и только Серега отошел, они тут же вернулись обратно, даже подвинулись ближе – им хотелось еще более тесного контакта. На камеру мы засняли потрясающую пародию на испанскую корриду: Серега, размахивая картой, бегает между возбужденных яков, которым, видимо, нравилась эта игра.

Серега нервно сглотнул…

Когда жара спала, мы все-таки оторвали свои задницы от горячей гальки и пошли смотреть на водопад. По пути Педро кормит нас персиками, показывал на шустрых зайцев и сусликов, которых мы сами бы в жизнь не заметили. В Фанских горах практически вся растительность – от деревьев арчи до карликовых кустарников – колючая. И практически на каждом колючем кусте растут какие-нибудь ягоды. Практически все они поддаются съеданию, правда, как сказал Педро, какие-то можно есть сколько угодно, а какие-то “совсем мало”. Ну, от одной бледной поганки тоже вряд ли помрешь… Самая вкусная ягода – дикая вишня. Она растет невысокими ярко-зелеными кустами с маленькими круглыми листьями. Коммунистически-красные ягодки буквально обсыпают колючую ветку. Еще здесь полно облепихи, можжевельника, кислого барбариса.

Все более-менее объемные валуны около тропы исписаны корявым почерком. “Здесь был Ахмед…Ахмат…Рахмет…” и так далее. Встречаются надписи на таджикском, кое-где даже – арабской вязью. Чем ближе к достопримечательности – тем чаще. Натыкаемся на завешанную тряпочками до неузнаваемости арчу – мы у цели! 38 восемь метров по вертикали обезумевшей воды. Подходим к перилам смотровой площадки – нам в лицо брызжет мельчайшая водяная пыль. Водопад спрятан в узком каньоне, среди разноцветных скал с черными, словно мазут подтеками. Красотища!! Возникает желание птицей пролететь над водопадом, приблизится к его исполинской струе. Дивишься: сколько же силы, непобедимой, неукротимой, разрушительной энергии приходится на такой маленький, запрятанный высоко в горах клочок земли!

По пути назад обсуждаем с Педро особенности культуры и быта местного населения. Сам паренек позиционирует себя как передового городского жителя (хотя и сам живет в семи километрах от Искандеркуля), а к обитателям местных кишлаков относится с пренебрежением.

Сейчас, когда нет советской “обязаловки”, практически никто из детей из высокогорных кишлаков не ходил в школу. Собственно, это вполне понятно: зачем мальчику, который будет всю жизнь пасти овец, школа? Положение в деревнях тяжелое, и мало кто из родителей печется о грамотности своих детей.

Но Педро не из таких - он мечтает выбраться из родного кишлака и пожить поближе к цивилизации.

Педро – по одежде, по манере держаться, по прочим деталям – производит впечатление человека, который в этих краях чувствует себя полным хозяином, местным, держится очень свободно, немного вальяжно, чем напоминает мне жителя солнечной Кубы или Ямайки, а не суровых го Памиро-Алая. Рассказываю ему, что у нас в Москве почти на каждой стройке работает около сотни таджиков, а то и больше. Как таджики строят нам дачи и готовы вкалывать в поте лица за 200-300 рублей в день.

В двух шагах от нашей турбазы спрятана еще одно местное чудо природы – озеро Змеиное, прозванное так из-за обилия в его водах водоплавающих змей.

Озеро лежит в плоской низине, его берега поросли тополями, березой и ольхой – точь-в-точь подмосковный лес, прямо аж ностальгия берет. Цвет воды в озере – темно-зеленый, почти хаки. Очень непривычно смотрится оно в окружении суровой высокогорной природы. Вообще, долина Искандеркуля - самое странное место в горах, которое я когда-либо видела.

Педро рассказывает, что озеро назвали туристы, коих в шестидесятые-семидесятые годы было здесь превеликое множество. Потом туризм перестал быть широко популярным, потом Таджикистан получил суверенитет, потом была война – в общем, сюда ездить боялись. А теперь, когда все поутихло, здесь снова тусуется много народу.

Общаясь с Педро и его друзьями, я поняла, что таджики бывают двух видов: одни – во что бы то ни стало попытаются вытянуть (или стянуть) из тебя денег, и будут для этого хоть ковриком перед тобой в лужу ложиться, другие – скромные, гостеприимные, совершенно ненавязчивые… И есть в них та сила, которую всегда чувствуешь при общении – сила настоящих людей Востока.

В этот день нам предстояло пройти еще несколько километров вверх по долине с полным грузом, который составлял около 30 килограмм на человека. Группа наша состояла из семи человек, трое из которых – хрупкие девушки, поэтому, немного поразмыслив, мы все-таки решили пойти поискать в соседнем кишлаке ишаков. Однако тут же были остановлены Педро:

По его словам, “не всякому здесь можно доверять”. Педро хотел лично договориться насчет наших ослов.

Вечером, когда уже стемнело, в ворота турбазы въехало два огромных КамАЗа, один груженый, а второй пустой. Мы равномерно распределились по кабинам и в кузове и уехали в ночь.

Наша дорога шла по берегу Искандеркуля и дальше на Юго-восток вдоль реки Сарытаг. Капот машины то резко уходил вниз, будто водитель хотел с разбегу вогнать кабину в землю, то наоборот взлетал к небесам. Вокруг была кромешная ночь, и только резкий луч фар время от времени высвечивал из темноты то стремительно наезжающий на нас кусок скалы, то скелет колючего кустарника, то испуганно удирающего ночного зверька.

На вопрос, куда мы едем, водитель ответил: “На президентскую дачу”. Заметив наши непонятки, он объяснил, что на озере Искандеркуль у президента Таджикистана есть дача, а рядом с ней сейчас строится еще одна резиденция, где 9 сентября пройдет встреча президентов Узбекистана, Таджикистана и Казахстана, куда приедет также и наш Владимир Путин. В режиме перманентной тоски по родине это имя и фамилия вызвали самые трогательные ассоциации.

Оказывается, Ходжа Исхок – местный святой, чьи мощи, по легенде, хранятся в пещере на берегу Искандеркуля. Скелет там действительно есть, но кому он принадлежит – об это нам можно только догадываться. “Ему 2000 лет! Время остановилось здесь - в теснине горной расщелины. Имя его - Ходжа Исхок. Десятки веков отважные пилигримы идут к Нему, рискуя навсегда остаться в хаосе скал, хранящих неприступную пещеру”. 2000 лет назад, когда все тот же неукротимый Македонский захватил равнины Согдианы, горные народы продолжали отстаивать свою независимость. Сопротивление возглавил отважный воин Спитамен. “Он решил объединить разрозненные силы согдийцев и внезапно ударить по врагу. Этому не суждено было свершиться - мерзкий язык предателя донёс Искандару о готовящемся нападении Спитамена. Преследуемый чужеземцами, отряд Спитамена ушел в верховья Зеравшана, чтобы в тесном ущелье Фан-Дарьи устроить засаду. Грозное ущелье с громыхающим потоком в черной глубине стало непреодолимым для завоевателей. Шаткие головокружительные овринги усмирили пыл вражеских полчищ. Искандар решил напасть на повстанцев с тыла. Он повел часть войска через Вору к лесам Арчамайдана. Чужеземцы перевалили ледовое седло Дукдона и спустились в ущелье Каракуля. У кишлака Хайрамбед согдицы попали в засаду. Здесь коварный полководец решил покончить с повстанцами. Разрушив горы, чужеземцы преградили путь реке. И, когда сила воды стала неудержимой, бешеный поток хлынул вниз, влача валуны и арчевники. В мгновение отряд Спитамена был разнесен и погребен в пучине.У селения Макшеват Спитамен был выброшен на берег. Надеясь на спасение, он уходил все выше и выше в горы. Минуя пропасти ущелий, перебираясь по узким карнизам и отвесным скалам, он достиг пещеры. Ледяной полумрак принял в свои объятия обессилевшего воина. И в этот миг жало вражеской стрелы настигло жаждущее свободы сердце. Медленно приседая на холодный гранит, Спитамен обратил взоры и мысли свои к тайным силам природы, заклиная их покарать завоевателей и освободить родную землю - прекрасную Согдиану”. Так гласит легенда. Из разрозненных сведений мы все-таки поняли, что местные считают, что мощи Ходжи Исхока – это и есть останки героя Спитамена, и поэтому к пещере ежедневно устремляются его почитатели, паломники и туристы.

Мы проехали мимо священного грота, жалея, что не можем выйти и увидеть мумию Ходжи Исхока – Спитамена своими глазами.

Вскоре мы увидели еще одну местную достопримечательность – золотой рудник, выкупленный британской горнодобывающей компанией и превращенный в British-Tadjick joint stock company. Говорят, чрезвычайно выгодный для обеих сторон контракт. Наши драйверы как раз в данный момент там работают, но скоро срок трудового договора истекает и они поедут на заработки в Красноярск(!).

Когда уже начало казаться, что нашей короткой дороге не будет конца, впереди мы увидели свет и вскоре въехали во двор будущей президентской резиденции, остановились, водитель нажал на рычаг – и кирпич с грохотом посыпался из поднимающегося кузова. Сбылась мечта детства – покататься на самосвале!!

Что же до президентской дачи – выглядит она просто аскетически скромно. Мы поразились до глубины души.

Теперь, когда неунывающие водители освободились для дальнейших подвигов, путь наш лежал в кишлак Сарытаг. Мы радостно погрузились в кузов, где обалденно пахло еще горячим пловом (казан стоял здесь же, под ногами). Теперь мое внимание привлекало только прыгающее и вертящееся над головой небо, которое то улетало вверх, то сигало под колеса. Усыпанное крупными южными звездами, оно привлекало не только меня, но и всех остальных. Наши головы были задраны вверх, и уже начала болеть уставшая шея, но тут ты снова увидели впереди небольшой сгусток огней – кишлак Сарытаг. Рассматривая из кузова находящиеся на нашем уровне крыши домов, мы подъехали к небольшому заросшему дворику. Еще две минуты – и мы уже топчемся в прихожей гостеприимного дома, снимаем ботинки, достаем камеру. Нас проводят в комнату, где, кроме небольшого комода, нет никакой мебели – только теплый расписной ковер на полу. Черноволосый мальчишка, как всегда, расстилает матрасы и скатерть на полу. Сейчас он – хозяин дома, все старшие мужчины ушли в горы.

Мы рассаживаемся и готовимся поглощать угощения. О, таджикская кухня! Здесь, в горах, еда не слишком разнообразна, но нам мало не показалось. Для начала нас раззадорили горячими лепешками, айраном “сушеным маслом”. “Сушеное масло” представляет из себя тонкие пластины высушенных на солнце каким-то таинственным образом сливок. Потом принесли жаркое. Баранину в горах едят жесткую-жесткую, потому что могут позволить себе убить только старого барана. Молодой барашек обойдется жаждущим мяса туристам эдак баксов в двести, потому что является для хозяев незаменимым источником молока и шерсти. И заколоть барана даже для самых дорогих гостей здесь все равно, что заколоть собственную жену.

Водители достают из закромов таджикскую водку в красивой, обшитой бархатом бутылке. Вскоре мы узнаем, что у обоих много родственников работает на стройке в Москве. Что и сами водители там не раз бывали. Бывали они и в Сибири, и в Приморье – везде колесили шоферами-дальнобойщиками. Когда из кармана Педро вылезла вторая бутылка, Тагир – исполинского вида таджик в традиционной тюбетейке, водивший первый Камаз, заявил:

И вот, спустя две недели, мы встретились снова. Наш автобус, тихонько ковыляя по горному бездорожью, направлялся в Пенджикент. Это был наш последний день в горах. Нам предстоял еще переезд через границу с Узбекистаном и несколько дней в Самарканде - городе, таком же древнем, как Александрия и Афины.

Азиатский автобус – это еще тот аттракцион. Наш ржавый голубенький monster of roads был лишен двери и нескольких стекол в окнах, поэтому все рюкзаки пришлось привязать к сиденьям – чтобы не выпали. И чем ниже он спускался, чем ближе подъезжали мы к заветному Пенджикенту, тем больше отважного народу в него набивалось. И вдруг в толпе кто-то из нас увидел знакомое лицо. Тагир улыбнулся, показав все свои золотые зубы, и устремился к нам через казавшуюся непробивемой толщу пассажиров.

Первое, что мы сделали в Пенджикенте – это купили юбки, поскольку держать на своих шортах сотни взглядов нам было просто слабо. Нас поселили в странном, непривычном для европейца двухэтажном доме с внутренним двором, множеством балконов и тремя спутниковыми антеннами. С нашего балкона можно было легко выйти на крышу, что мы тотчас и сделали. Перед нами протянулся бесконечный ряд соседних, примыкающих друг к дружке крыш, и можно было бы дойти по ним до конца улицы.

Весь вечер, пока мы гуляли, хозяева дома были заняты приготовлением пищи. Плов готовили пять женщин и один мужчина, причем женщины только резали морковь. Приготовление риса, мяса, а тем более добавление пряностей женщинам не доверяют.

Пенджикент – маленький и спокойный город, который ночью засыпает мертвым сном. В Азии принято вставать в 6 утра, и поэтому в 11 вечера на улицах уже совсем пусто. Мы зашли в городской парк. Здесь была дискотека, и музыка разносилась далеко по тихим улицам. Мы нашли работника парка и попросили прокатить нас на старой цепочной карусели. Гостеприимный хозяин катал нас около двадцати минут, пока мы не начали махать руками и кричать “ХВАТИТ!”.

Наутро мы проснулись от звуков рожка. Стоящая по соседству мечеть вещала по всей округе через громкоговорители, висевшие на фонарных столбах. Через полчаса к дому подъехала Волга, мы погрузились в нее и уехали на границу. Таджико-Узбекская граница на выезд представляет из себя три вагончика-бытовки и шлагбаум, около которого лениво прогуливаются два зевающих солдата. Мы стойко выдержали атаку алчных таджикских таможенников, пожертвовав часом личного времени, но сохранив по несколько сотен рублей в кармане.

Перейдя в Узбекистан, мы сразу, как говорится, почувствовали разницу. В отличие от таджикского бардака, в табачно-хлопковой житнице СНГ – централизованная сильная власть, и поэтому везде царит закон и порядок. Вместо трех бытовок мы увидели кирпичное трехэтажное здание с развивающимся национальным флагом и стеклянный павильон, где располагалась таможня и паспортный контроль. Здесь мы наконец-то вздохнули с облегчением. Въезд в Узбекистан оказался проще выезда из Таджикистана!

Знакомство с городом началось с турбазы “Артуч”, что находится на самой его окраине, и куда мы заселились без проблем, показав маршрутные книжки туристского клуба МАИ. Уже здесь не обошлось без экзотики. Войдя во двор, мы увидели выложенный голубой плиткой бассейн с кристально чистой водой, а над головой – тучные гроздья винограда. В соседнем магазине мы нашли весь спектр продуктов питания, которые можно привезти из Москвы – специально для руссо туристо, в том числе пиво Балтика и Клинское, царицынское молоко и Провансаль, произведенный в Бутово. Пожираемые ностальгией, мы поменяли доллары прямо у продавца и отправились на городской базар.

Несмотря на огромную площадь, в городе нет никакого общественного транспорта, кроме частных маршрутных такси – узких семиместных Uz-Daewoo, на которых в Москве разве только развозят пиццу. Там же их – сотня на квадратный километр.

Альтернативный способ передвижения – многочисленные и очень дешевые такси. За 20-30 рублей тебя готовы отвезти в любой конец города. Однако поездки на такси не отличаются спокойствием. Водители вечно донимают расспросами, разговорами, и если первое время это даже развлекает, то вскоре от знакомого “Чо, Русски? Москва?” начинаешь просто вскипать. Один таксист всю дорогу донимал меня своим вновь приобретенным сотовым телефоном, которым ни хрена не умел пользоваться и просил научить (и при этом еще вел машину!). Другой интеллигентный с виду молодой человек так разозлился на случайно его подрезавшего старикашку на Жигулях, что догнал бедолагу и поцеловал его дверь своим капотом. Мужики начали разбираться, а мы вышли и пошли пешком…

Валюту в Самарканде легально поменять очень напряжно – в городе есть только несколько банков, обладающих правительственной лицензией на обмен. В остальных банках это делать отказываются. Однако деньги можно легко поменять в местах скопления туристов – в гостиницах и на турбазах. Расплачиваться долларами в Узбекистане – противозаконно, и если в этом случае туристу ничего не грозит, то продавец может и за решетку загреметь.

Когда мы хотели купить у продавца сувениров книгу за 17 долларов, он завел нас в помещение, чтобы не увидела милиция, и уже там была совершена сделка.

Самарканд – город, принявший на себя влияние множества культур. Их могучая энергетика витает здесь в воздухе.

Захватывает дух, когда проникаешься мыслью, что Самарканд – ровесник Вавилона. Его история началась 5000 (!!) лет назад. Тогда здесь обитали племена согдийцев, поэтому принадлежащие им земли именовались Согдианой. Их ближайшими соседями были бактрийцы, обитавшие несколько южнее. Через Согдиану (города Бухара, Самарканд, Фергану, Зеравшан) проходил торговый путь из Китая в Средиземноморье. В конце VI века до н.э. город был завоеван персами (индо-иранцами) и назывался Мараканда. Древние иранцы отличались неординарным вольнолюбием: в их государстве не было чиновников, которые могли бы сгонять людей на работы, как это было в Египте и Междуречье; здесь не было храмов, централизованная религия отсутствовала, не существовало даже денежных налогов. Вольнолюбивый характер иранцев мешал созданию сильной централизованной власти. Так сложилось, что персидские цари всегда зависели от своего войска. Царь, не получивший одобрения своих подданных, не мог долго удержаться на престоле.

В VI веке до н.э. на троне необъятной персидской империи восседал Кир II. Под его властью находилось все Иранское нагорье, Междуречье, Сирия, Палестина, Малая Азия, Средняя Азия, Закавказье. Иранская культура оказала очень большое влияние на культуру жителей завоеванных земель, особенно в плане языка и письменности. Языки кавказских и азиатских народов похожи – у них обоих есть древнеиранские корни. В 530 году до н.э. Кир II погиб во время схватки с кочевым племенем массагетов на берегу Амударьи. В IV веке до н.э. остатки его империи были завоеваны непобедимым Александром Македонским.

Так начался в истории города период Эллинизма. На иранский культурный слой ложится греческий – прекрасное сочетание, не правда ли? Греки вносят большой вклад в развитие культуры согдийцев: появляются гончарные изделия греческого образца, эллинистическая архитектура. Невероятно, но факт – во время раскопок на территории Самарканда несколько останков зданий с характерной колоннадой и треугольными фасадами, отличительной чертой древнегреческой архитектуры, и множество керамической посуды, чья культурная принадлежность определяется моментально по характерной форме и росписи.

Вскоре Александр погибает, и на территории Согдианы устанавливается политический и культурный хаос. В I веке до н.э. Самарканд принадлежал Кушанской империи, и под ее влиянием принял религию зороастризма. Сохранились некоторые сакральные предметы того времени. В основном, это скульптуры, олицетворяющие четыре природных начала, почитаемые в зороастризме, - огонь, воду, землю и воздух. Третий культурный слой.

В III веке н.э. Самарканд был снова завоеван персами, а к VI веку согдийцы окончательно ассимилировали с тюркскими племенами.

Бесконечная смена культур – такова судьба несамостоятельного города. Ислам в Самарканд принесли арабы, покорившие город в VII веке. Произошло массовое обращение согдийцев и бактрийцев в мусульманство.

В XIII веке Самарканд был до основания разрушен монголо-татарами, все жители города были убиты. Человеком, возродившим Город, был, как ни странно, кровавейший из завоевателей, бесстрашный, беспринципный Тамерлан (Тимур). Узбеки почитают Тимура больше всех остальных правителей в своей истории, ведь именно на его время приходится максимальный расцвет культуры и могущества Согдианы. Гуляя по Самарканду, на одном из сувенирных лотков мы купили подарочную книгу-альбом “Амир Тимур в мировой истории”, где Тамерлан возносится до таких небес, что по размерам культа личности может соперничать разве только с дедушкой Лениным.

Тимур был вождем монголо-тюркского рода, обитавшего на землях по течению реки Кашка-Дарья. В 1370 году он захватил в плен и казнил правителя города Самарканда – эмира Хусейна и присвоил себе его титул. Не имея формального права на ханский престол, Тимур тем не менее распоряжался им, сажая на престол слабых и безвольных потомков хана Чагатая, сына Чингиз-хана. Сам же он в это время совершал разрушительные завоевательные походы. Тамерлан сделал Самарканд столицей своей необъятной империи, куда стекались все награбленные сокровища. Жестокий правитель хотел сделать свой город самым чудесным в мире, поэтому он сгонял сюда самых искусных мастеров, которые строили прекраснейшие мечети и мавзолеи, которые и сегодня являются символами Самарканда – Регистан, Биби-Ханым, Шахи-Зинда, Гур- Эмир.

Последними завоевателями Самарканда были русские. В конце XIX века в Узбекистан вторгаются войска генерала Скобелева, и он становится частью Российской Империи, а затем и СССР.

Самарканд – это сплошной, до рвоты захватывающий дух аттракцион. Нашу экскурсию мы начали по-мещански – с базара.

Это нечто феерическое, бескомпромиссное, фантастическое! Около полутора тысяч квадратных метров по площади, километры лотков со всевозможными яствами – такими, что и во сне не приснятся. Ключевое слово здесь – изобилие. Сумасшедшее изобилие или изобильное сумасшествие. Больше всего меня поразил рисовый базар – по площади он занимал одну пятую рынка, и какого только риса тут не было! И еще базар специй. Здесь из десятикилограммовых мешков продают пряности всех вкусов, форм и оттенков.

Пообедав вкуснейшим шашлычком в летнем кафе у входа на базар, мы отправились на поиски книжного магазина, чтобы обзавестись картой и необходимой литературой. Мы практически ничего не знали о Самарканде, поэтому нужно было вечером почитать книжку, в которой рассказывалось бы о всех его чудесностях. Назавтра мы собирались совершить прогулку по мавзолеям, один вид которых должен был нас “реально вставить”.

От базара отходит небольшая пешеходная улица, вдоль которой рядком выстроились сувенирные магазины. Помимо пресловутых тюбетеек и расшитых бижутерией халатов, здесь – море стильных этнических шмоток, начиная от платков и шапочек и кончая блузами и сумками. Поиски карты и книг уже казались бесполезными, когда в одном из магазинов мы все-таки нашли кое-какую литературу. На стилизованном прилавке лежали издания 60-х-80-х годов. Более новые книги, как нас убедили, найти невозможно, поскольку они просто не издаются, или издаются…за границей! Мы поболтали с хозяйкой магазина, она рассказала нам про все имевшиеся в городе достопримечательности, причем отметила, где надо побывать обязательно, а где смотреть нечего. В заключение она подарила нам старую советскую карту, где все улицы имеют еще социалистические названия – улица Ленина, улица Крупской, улица Карла Маркса…

Тем временем стемнело. Мы посетили еще одну кафешку и отправились гулять по ночному Самарканду. Многие из мечетей очень красиво освещены, что придает им неземной вид, такой фантастический, что сразу вспоминаешь “Звездные войны”, некоторые же не освещены вообще.

На одной из улиц, около мечети, стоявшей за невысоким забором, ко мне подбежал низенький сухощавый узбек. Завязался традиционный разговор.

Неожиданно узбек задал вопрос:

Сторговавшись с узбеком на 15 рублей с человека, мы пошли к калитке. Внутри мечети было темно, лишь на верхушке минарета горел тусклый свет. Туда мы и поднялись. Высота башни – с восьмиэтажный дом, это одно из самых больших зданий в Самарканде. По мусульманскому обычаю нельзя строить здания выше минарета.

Вернувшись на турбазу с несколькими шампурами шашлыка, купленного в соседней кафешке, я уселась на крыльце и устроила себе импровизированный ужин (все остальные уже давно спали): мясо, пиво “Балтика”, привезенное из далекой Москвы и виноград.

В полной тишине, почти совсем рядом звучал рожок вечернего намаза. Я сделала в путевом дневнике запись: “Вечерний намаз – это очень трогательно”.

Следующий день мы решили целиком посвятить культовой архитектуре Самарканда – изюминке нашего путешествия.

История всех мавзолеев, мечетей и медресе города начинается в XIV веке, поэтому для начала посетили раскопки старого городища – Афросиаба. Оказалось, что эти непримечательные холмы мы уже не раз проезжали на машине, даже не подозревая об их происхождении. Рядом с раскопками находится музей.

Афрасиаб просуществовал до XIII века и был полностью разрушен татаро-монгольскими завоевателями

Новый город возник в южном пригороде Афрасиаба и к концу XIV века, при Амире Тимуре, превратился в один из самых красивых и цветущих городов мира.

Самарканд, по замыслу Амира Тимура (Тамерлана), став столицей его государства, должен был превратиться в самый красивый город на земле. Он согнал туда самых известных мастеров с завоеванных земель. Таким образом, Самарканд стал средоточием лучших архитектурных сил Среднего Востока и Центральной Азии. Среди множества поэтических эпитетов за городом прочно укрепилось возвышенное определение “Сайкал-и руи замин” (“Украшение лица Земли”).

Самые потрясающие здания Самарканда относятся к культовой архитектуре. Это мечети, медресе и мавзолеи.

В городе множество предметов культовой архитектуры, и чтобы осмотреть даже самые значительные из них – Регистан, Шахи-Зинду, Гур-и Амир, Биби Ханым и др., надо потратить по меньшей мере пару дней. В этом городе категорически нельзя перегружаться впечатлениями, поскольку все они слишком сильны, чтобы не перекрывать друг друга и не создавать в голове мешанину, вызывающую тошноту и головную боль. Поэтому мы решили остановиться на Биби-Ханым и Регистане.

Биби-Ханым – небольшая двухкупольная мечеть, стоящая посреди кладбища. Как всякие настоящие путешественники, мы не хотели платить за вход, и поэтому воспользовались советом хозяйки магазина, подарившей нам карту, и пошли к зданию мечети не через главные ворота, а через кладбище. Кладбище оказалось еврейским. Такой интернационализм нас сильно удивил. Кроме того здесь были могилы китайцев, монголов и русских.

Все культовые сооружения Самарканда построены согласно определенным религиозно-архитектурным канонам, и поэтому очень похожи друг на друга: небесно-голубые купола одинаковой формы, но разного размера, узорчатые стены (Ислам запрещает изображать людей и животных, поэтому орнамент – растительный или геометрический), узкие переходы и квадратные комнаты.

Внутри – изобилие цвета и рисунка. Стены облицованы разноцветной керамической плиткой, а купол похож на разрисованную малийским мастером морскую раковину.

Это самое большое и самое известное культовое сооружение Самарканда, которое представляет из себя комплекс мечетей, и по совместительству – огромный рынок сувениров. Изюминка внутреннего убранства комплекса – так называемый Золотой зал. Здесь, как рассказывают старые путешественники, подготовленного, правильно настроенного человека посещают некие высшие силы, приносящие огромный заряд энергии.

Осматривая многочисленные мавзолеи Самарканда, невольно вспоминаешь и мавзолей Ленина. Думаешь: какое же все-таки было фантастическое государство – СССР, выдуманное государство…

Улугбек, внук Тамерлана, отличался от своих воинственных предков страстью не к разрушению, а к созиданию, и поэтому до сих пор считается одним из самых великих астрономов востока.

Куда надо ехать отъедаться после долгого трудного путешествия – Самарканд здесь просто вне конкуренции. Кафешки, барчики, ресторанчики, лотки с чебуреками и самсой. И нет ничего вкуснее, изощреннее, аппетинтее, чем здешняя кухня. Только в таких удаленных уголках можно найти по-настоящему вкусную и здоровую пищу – нежнейший шашлык из нескольких видов мяса за 10 рублей шампур, мягчайшие лепешки и, конечно, же фрукты, фрукты, фрукты!!

В одном из продуктовых магазинчиков на окраине мы наткнулись на замечательный артефакт советского времени - кефир в толстенькой бутылочке с крышкой из незабвенной сиреневой фольги. Кефир был настолько плотный, что никак не хотел вытекать из бутылки в рот.

.

.

.